Верейские молодогвардейцы. Дом Нечаева
Видео. Книга "Верейские молодогвардейцы"
Мы обращаемся к воспоминаниям брата Николая Нечаева, опубликованным в газете «Знамя Ильича» в сентябре 1966 года.
НЕЗАБЫВАЕМОЕ
В жизни каждого человека бывают такие события, которые живут в его памяти всю жизнь. Проходят годы, но время не властно над ними. Более того, чем старше становится человек, тем чаще он мысленно 
возвращается к ним, тем отчетливее и рельефнее просматриваются они во всех деталях и подробностях.
Для меня такими событиями стали тяжелые дни немецко-фашистской оккупации Вереи 1941 года, патриотическая деятельность и мужество моего старшего брата Николая Нечаева и его друзей Коли Конова, Кости Ракова, Бориса Захарова. Все они в лихую годину проявили себя верными сынами нашей Советской Родины и воспитавшего их Ленинского комсомола. Схваченные эсэсовцами, подвергнутые зверским истязаниям, они не стали на колени перед ненавистным врагом, не просили у него милости, не дрогнули перед лицом смерти.
ТАКИМ ОН БЫЛ.
В 1941 году Николаю Нечаеву исполнилось 18 лет. После гибели отца на войне с белофиннами он стал опорой семьи и первым помощником матери по дому и хозяйству. Он старательно учился в школе, с хорошими оценками окончил семилетку. Серьезного отношения к учению требовал и от нас с братишкой. Не забывая проверить выполнение нами домашних заданий, помогал разобраться в трудной задаче, читал нам детские книги. Трудно было матери одной содержать большую семью, и сразу после школы старший брат пошел работать на пекарню подручным рабочим. Помню, как на деньги из первой зарплаты он купил мне голубей, а для всех соседских ребятишек футбольный мяч и организовал футбольную команду. Ребята тянулись к нему, любили. Выполняя комсомольское поручение, Николай работал «избачом» в соседней деревне Ястребово, где проявил себя хорошим организатором молодежи.
Еще года за два до войны он познакомился и подружился с одним московским дачником, радиолюбителем. Тот подарил ему шестиламповый радиоприемник и несколько книг по радиотехнике. Приемник был уже старым, часто выходил из строя, но золотые руки старшего брата возвращали его к жизни. Он мечтал о морской службе и хотел стать офицером флота. Из городской библиотеки приносил книги о море и моряках, при свете керосиновой лампы зачитывался ими до глубокой ночи. Никогда ни минуты не сидел без дела, и соседи удивлялись, откуда у него на все хватало времени.
В ДНИ РАСТУЩЕЙ ТРЕВОГИ
Война принесла горе в каждую семью, отозвалась болью и гневом в сердце каждого советского человека. С ее первых дней в Верею шли и ехали вместе с провожающими их родственниками мобилизованные в Красную Армию резервисты.
Шла запись в истребительные батальоны и группы противовоздушной обороны. С середины июля верейцы вышли на строительство полевых укреплений на участке от Можайского до Боровского шоссе. Николай Нечаев и его друзья Николай Конов, Константин Раков, Борис Захаров возвращались домой с земляных работ усталыми, но не ложились сразу отдыхать, а до полной темноты работали по дому.
Ближе к концу июля немцы начали совершать ночные полеты на Москву. Однажды ночью Верея вздрогнула от взрыва крупной немецкой бомбы. Оказалось, что недалеко от деревни Ястребово, в трех километрах от Вереи, была сброшена фугасная и множество зажигательных бомб. Вспыхнули лесные пожары. На другой день комсомольцы вместе с жителями д. Ястребово участвовали в их тушении.
С каждым днем в Верее увеличивалось число военных. Началась эвакуация учреждений. Фронт приближался к городу.
В начале октября Николая Нечаева вызвали в райком комсомола. Вернулся он домой в приподнятом возбужденном настроении.
- Что с тобой, сынок? - спросила встревоженная мать,- и ты нас покидаешь?
- Нет, мама, - ответил он, гордо выпрямившись,- нам и здесь дело найдется!
Позднее я понял, что Николаю предложили остаться в Верее для работы в подполье, так как он имел радиоприемник и хорошо разбирался в нем.
ВРАГ ЗАХВАТИЛ ГОРОД
14-15 октября гитлеровцы вплотную приблизились к Верее, начались тяжелые бои за город, продолжавшиеся 3 дня. Гремели залпы орудий, строчили пулеметы и автоматы, раздавались винтовочные выстрелы. Николай с друзьями видели, как по дороге на Можайск проследовали два наших танка, а через час один из них, отстреливаясь, задним ходом вернулся в город. А что случилось со вторым танком, они узнали позже.
17 октября по приказу командования защитники города оставили Верею. В этот день к полудню стрельба прекратилась. Наступила зловещая тишина. Ее нарушал только нудный осенний дождь, шедший непрерывно уже несколько суток подряд.
Во второй половине дня небольшими группами по 20-30- человек стали появляться немцы, а к вечеру их было уже видимо-невидимо. Танки, автомашины, грязные, обросшие щетиной солдаты на мотоциклах, повозках и пешком заполнили весь город. Сразу начались повальные грабежи. Тащили все, что попадало под руку: картошку, кур, свиней, гусей, коров. Забивали их в садах, на огородах, а то и прямо на улицах из винтовок и автоматов. Тут же свежевали. Рубили на куски неостывшее мясо и бросали его в котлы многочисленных походных кухонь.
Город наполнился шумом, криком, стонами. Все слилось в одно: громкая чужеземная речь, плач женщин и детей, предсмертный крик животных, кудахтанье кур и хохот врагов.
КЛЯНЕМСЯ ОТОМСТИТЬ
Так началась долгая ночь вражеской оккупации города продолжительностью в три месяца.
Через два-три дня после захвата Вереи оставшаяся масса фашистского воинства схлынула на восток, куда отошел фронт. В городе остался гарнизон, тыловые резервные части.
На заборах, на дверях домов появились распоряжения: «Запрещается! Запрещается! Запрещается!
Запрещается иметь какое -либо оружие, включая охотничьи ружья.
Запрещается свободное передвижение по городу.
Запрещается слушать радиопередачи и иметь радиоаппаратуру.
Предлагается всем молодым мужчинам пройти регистрацию в комендатуре.»
...Жили мы на западной окраине города, недалеко от леса и глубокого оврага, по дну которого протекала небольшая речка Раточка с построенным через него каменным мостом. От отступавших красноармейцев ребята знали, что по западному берегу Раточки проходил наш рубеж обороны. Посоветовавшись, Николай с товарищами решили рано утром со строжайшей осторожностью по одному пройти на городское кладбище, чтобы обследовать оставленный нашими войсками рубеж и, если на нем остались раненые красноармейцы, оказать им помощь и накормить вареной картошкой.
Задумано - сделано. Немцев в лесу не оказалось. Но по дороге Можайск - Верея время от времени проходили немецкие машины с солдатами.
Перед мостом через Раточку ребята увидели наш танк. Он стоял за кюветом, его люк был открыт, а пушка повернута на север. Подбежали к танку, залезли на него, заглянули в люк и остолбенели от ужаса, увидев сидевших в разных позах трех обгорелых, черных, как головешки, солдат.
Николай первым спустился в люк и, напрягая все силы, приподнял одного танкиста. Костя Раков и Борис Захаров подхватили его сверху и опустили его на землю. Вытащили и отнесли в лес второго, но с третьим пришлось подождать. Со стороны Можайска приближалась колонна из семи машин с солдатами. Машины остановились, солдаты подбежали к танку, громко смеялись, кричали, заглядывая в люк. Затем раздалась резкая команда, и вскоре последняя машина скрылась за выступом леса по дороге на Верею. Тогда ребята вытащили и перенесли в лес последнего танкиста. Решили похоронить всех в общей могиле....
Затем перешли овраг и стали осторожно рассматривать место нашей обороны. В одном месте на лесной опушке стояли три пушки без замков, а возле них две убитые лошади и разбитая снарядом кухня. На противоположной стороне дороги в большой луже лежали пять расстрелянных красноармейцев.
Так впервые в жизни уже не в кино, не из книг и рассказов участников войны, а своими собственными глазами увидели и почувствовали они ужасы войны. Учащенно билось сердце, от озноба зуб не попадал на зуб, и в голове зрела мысль: «Как же так, за что расстреляли этих парней чуть старше их? Только за то, что они защищали землю, на которой родились и выросли?»
Единодушно пришли к мнению мстить врагу до последнего удара своего сердца за слезы матерей, за реки пролитой крови, за вдов и сирот, за сожженные и разграбленные города и села.
Возвращались поодиночке, задворками, когда уже стало темнеть. На другой и в последующие дни ребята несколько раз ходили на Раточку. Они обнаружили там еще 19 убитых красноармейцев и похоронили их в окопе. Нашли несколько винтовок и коробок с патронами. Оружие и заряды спрятали в куче битого кирпича в одном из сараев кирпичного завода, с намерением использовать его по назначению, когда фашисты под сокрушительным ударом нашей армии будут повергнуты вспять.
Не знали, не ведали они тогда, что не доведется им дожить до этих счастливых дней.